 Десятки тысяч участников антиправительственной демонстрации собрались на площади Тахрир в Багдаде 25 октября 2019 года. (Источник изображения: Xequals / Wikimedia Commons) |
Возможно, даже теперь - после гибели более 400 демонстрантов и ухода в отставку иракского премьер-министра Адиль Абдул-Махди, судить о том, чем закончатся беспорядки в этой стране ещё рано. Одно, тем не менее, уже можно сказать со всей определённостью: происходящая там нынче трагедия стала закономерным результатом бесконечного непонимания ситуации со стороны, как самих участников драмы, так и тех, кто наблюдает за ней со стороны.
Начнём, пожалуй, с тех, кто считает, будто свержение Саддама Хусейна стало отправной точкой в путешествии, которое изначально могло привести лишь в преисподнюю. Они утверждают, что, мол, поскольку силой навязать демократию невозможно, США напрасно вторглись в Ирак и сместили Саддама Хусейна. Эти люди напрочь игнорируют тот факт, что, хотя силой навязать демократию действительно нельзя, препятствия на пути к демократии этой самой силой вполне могут быть успешно устранены.
Есть и те, кто убеждён, что хотя Саддама больше нет, «саддамизм» по-прежнему остаётся доминирующей чертой в жизни этой страны. Недаром, мол, в багдадских кафе только и разговоров, что об опасности появления нового Саддама.
Те, кто придерживается подобной точки зрения, забывают о том, что большинство иракцев уже мало знакомы с эпохой Саддама, и их вряд ли преследуют навеянные его режимом кошмары. Две трети сегодняшних иракцев даже не родились в 1963 году, когда баасисты захватили в Ираке власть. Почти половина была детьми в 2003 году, когда Саддам оказался захвачен американцами в яме под Тикритом.
Поэтому беседуя с багдадскими чиновниками и экспертами, трудно поверить в конспиративные теории, утверждающие, что сотни тысяч иракцев, мол, готовы рисковать сегодня своими жизнями лишь для того, чтобы отомстить за безжалостного диктатора, давно преданного забвению.
Другие чиновники, прагматично стремящиеся избежать конспиративных объяснений, полагают, в свою очередь, что беспорядки были вызваны катастрофическим ухудшением уровня общественных услуг, плохими экономическими показателями и широко распространившейся коррупцией.
Эти факторы, безусловно, сыграли свою роль тоже. Однако трудно усомниться в том, что у восстания есть и другие, куда более глубокие причины.
В конце концов, в сегодняшнем Ираке уровень общественных услуг значительно лучше, чем десять лет назад, когда даже Багдаду и Басре приходилось терпеть регулярные перебои с электроэнергией и сталкиваться с нехваткой воды. Иракская экономика работает лучше и надёжнее, чем экономика Ирана. Одним словом, материальный уровень среднего иракца сегодня выше, чем пять лет назад.
Поэтому псевдомарксистские интерпретации, основывающиеся на тех или иных теориях классовой борьбы и экономических факторах, не должны вводить нас в заблуждение.
Правящая элита Ирака преимущественно состоит из бывших изгнанников, людей, которые на протяжении десятилетий жили за пределами Ирака и которые до сих пор держат свои семьи в Иране, Европе, арабских странах или США. Многие из них имеют двойное гражданство, хотя некоторые и отказались от своих заграничных паспортов. Это не значит, что они любят Ирак меньше, чем кто-либо другой. Но факт остаётся фактом: обладая иным жизненным опытом, нежели те, кто родился и вырос в Ираке, они не вполне понимают, каким желает видеть Ирак большинство его жителей, и прежде всего, молодое поколение.
Подавляющее большинство сегодняшних жителей страны не только значительно моложе, правящей ими элиты, но часто ещё и куда лучше образовано и технологически подковано. При этом поколение смартфонов и планшетов обладает также гораздо более широким выбором в доступе к теле- или радиоканалам и печатным изданиям, чем в эпоху Саддама, жёстко контролировавшего медиа.
Иракские чиновники остаются в недоумении, каким образом такое множество иракцев, в том числе и тех, кто в соответствии со статистикой, совершенно неграмотны, умудряется отправлять и получать текстовые сообщения на свои смартфоны.
Эти чиновники не понимают, что даже самый отсталый феллах теперь вполне способен, усвоив зачатки алфавита, и, обладая словарным запасом из нескольких сотен слов, выплеснуть свой гнев и ярость, чтобы скоординировать действия с теми, кто разделяет его недовольство.
Высокопоставленный чиновник Министерства финансов в Багдаде, заявивший недавно в шутку, мол, все проблемы из-за того, что нынче «любой туземец» обладает мнением «обо всем на свете», даже не осознал того, что посмеялся над своей собственной отсталостью и непониманием современных реалий.
Точно также существует и катастрофическое непонимание ситуации со стороны.
В Тегеране, где аятоллы явно потрясены размахом и яростью восстания, ошибочно убеждают себя в том, что бунт, мол, является результатом деятельности иракского суннитского меньшинства, стремящегося отомстить шиитскому большинству, доминирующему сегодня в правительстве.
Ежедневная тегеранская газета «Кайхан», как считается, отражающая взгляды «Верховного лидера» Али Хаменеи, лишь недавно вновь повторила эту ошибочную предпосылку в редакционной статье, утверждая, что, мол, только 15% участников восстания являются шиитами. Более того, издание ещё и сообщило, что, мол, большинство этих шиитов относятся к тому же к последователям самозваного великого аятоллы Махмуда Хасани ас-Сахри, представителям фракций Мавлави и Ямани, а также к базирующемуся сегодня в Лондоне движению Ширази. Иными словами, речь, мол, идёт исключительно о шиитских отщепенцах и маргиналах.
В статье также приводится список населённых в основном суннитами районов Багдада как основных источников бушующей толпы, громящей столицу Ирака. Этот отчёт явно выглядит, как рапорт агентов развед. отдела Сил Кудс генерала Кассема Сулеймани, которым трудно сегодня объяснить, как заявленная их лидером «фатх аль-фотух» («победа побед») в Ираке рискует теперь превратиться в крупнейшее в истории поражение хомейнистов.
Причина этого самообмана проста - лидерам Ирана, утверждающим, что, мол, именно они возглавляют всеобщее шиитское возрождение, и потому именно им суждено было завоевать мир, превратив Белый дом в Вашингтоне в Хусейнию, очень трудно теперь признать, что их консульства и учреждения культуры в Ираке разгромлены, а их флаги сожжены своими же собратьями - шиитами.
Впрочем, не меньшее непонимание ситуации царит и в кругах должностных лиц США, считающих, что восстание стало результатом борьбы за власть в правящей элите Ираке, и что все это ещё может быть взято под контроль путем перераспределения карт в ходе очередных всеобщих выборов.
Эти чиновники, к сожалению, не понимают, что происходящее сегодня восстание направленно в равной степени против всех сегментов правящей элиты и их иностранных спонсоров. В первую очередь, это, разумеется, касается Ирана, однако в ничуть не меньшей мере, средний иракец возмущён и продолжающимся присутствием в Ираке американцев, хотя оно и находится сегодня на рекордно низком уровне за все 15 лет.
Неприятие иностранной интервенции касается и Турции, которая, не устраивая громогласных песен и плясок, как это делал Кассем Сулеймани, хвалясь о своих «победах», обеспечила себе 11 военных баз на иракской земле.
Следует также заметить, что Багдад в наши дни стал излюбленным местом для всевозможных экспертов, в том числе и из США, рассматривающих Ирак в качестве этакого лоскутного одеяла различных племён, которых можно запугивать или покупать.
Недаром, на пике своего расцвета, в качестве командующего США в Ираке, генерал Дэвид Петреус имел буквально ценник на лояльность иракских кланов. Вот только, похоже, те дни давно прошли, и привязанность нового поколения иракцев к своему племенному происхождению является скорее сентиментальной, нежели действительно влияющей на их решения и действия.
Подводя итог, можно сказать следующее: в Тегеране ошибаются, думая, что можно прекратить восстание с помощью жестокости и кровопролития, как это произошло в Сирии.
В Вашингтоне же напрасно полагают, что ещё одни выборы по тем же правилам и с тем же составом персоналий успокоит страсти.
Аятоллы ан-Наджафа (священного центра иракских шиитов – прим. переводчика) сами вводят себя в заблуждение, полагая, что иракцы подчиняться их фетвам, как это происходило поколение назад.
Наконец, вожди племён и кланов обманывают себя, рассчитывая, будто получив «большой чек», «большой шейх» сумеет успокоить своих родственников.
В результате, все эти многочисленные непонимания со всех сторон, способны серьёзно затормозить вступление Ирака в новый этап своей современной истории, в качестве национального государства. Одного они, тем не менее, не сумеют – они уже не загонят иракского джина обратно в бутылку.