ИГИЛ, кажется, провел свою первую террористическую атаку на Соединенные Штаты: в Гарланде, штат Техас. Для многих людей это событие "прошло мимо". Такое сегодня часто случается, когда сообщения и комментарии акцентируют внимание на менее значимые детали, проблемы или события.
В данном случае, такими "менее значимыми" были две детали. Во-первых, целью атаки был конкурс рисунков, где люди представили свое видение образа Мухаммеда. И во-вторых, эта атака была против организаторов и участников выставки рисунков.
Прежде, чем говорить о случившемся, позвольте нам просто вернуться к главной проблеме. Идея, что различные группы последователей ИГИЛа могут вдохновить людей на убийства в Париже и Копенгагене, с января месяца уже никем не оспаривается. Но сам факт, что это могло произойти в Техасе, привело к еще более худшему, чем нападения в Париже и Копенгагене, результату - "сковывающий эффект" на свободу слова. Ни в одной из европейских стран нет такой конституционной приверженности свободе слова как в Соединенных Штатах. И при этом, Техас не погряз в моральном релятивизме и боязни мультикультурализма как большинство европейских стран.
 Bosch Fawstin (второй слева), победивший на этой неделе в конкурсе the Muhammad Art Exhibit and Contest в Гарланде, Техас. Его награждают Robert Spencer, Geert Wilders и Pamela Geller (слева направо) (Источник: Atlas Shrugs blog) |
После Гарланда возникло такое ощущение, что если ИГИЛ смог напасть в Техасе, то он сможет это сделать везде. И тогда весь развитый мир - потенциальное место для нападения ИГИЛа. Даже если никто не поднимет руки вверх и не сдатся, то, скорее всего, никто и не захочет привлечь к себе внимание каким-то высказыванием или действием, что могло бы вызвать недовольство у таких цензоров-убийц.
Присутствие мощных сил безопасности, понятно, помогает предотвратить нападения. Однако, нужно помнить, что ИГИЛ будет использовать возможность таких "неудавшихся" нападений для поиска других, но более "удачных" атак.
И самое поразительное, что записные защитники свободы слова молчат.
Несомненно, это частично связано с растущим мнением, что если вы нарисуете Мохаммеда или опубликуете такой рисунок, то вы сами в этом виноваты. Это - страшный образ мыслей, но таковы последствия цензуры и самоцензуры.
 Победившая карикатура. Автор: Bosch Fawstin. (Источник: Bosch Fawstin) |
Мало кто признается, что они из-за боязни не изображают историческую фигуру. Но после участившихся нападений, растет ощущение, что большинство СМИ, отказавшиеся публиковать такие изображения, потерпели поражение. И они скрываяют свой позор, уговаривая самих себя, что есть нечто провокационное или совсем безответственное в обьявлении борьбы людям, которые сами объявили борьбу свободе слова.
Получить поддержку от "борцов" за свободу слова могут лишь те, кто случайно сделал карикатуру на Мохаммеда. Но если вы сознательно и с полным знанием последствий пошли на это, то увы... И обязательно нужно ответить вызову на бой от мечтающих быть цензорами. Поэтому, самое важное сегодня - продолжить борьбу с претендентами на роль мирового цензора. И чтобы люди с автоматом Калашникова не определяли наши обычаи и законы.
Поскольку люди, понимающие, возможно, в глубине души всю мерзость содеянного, еще более тщательно придумывают способы для его оправдания, то им все труднее и труднее изменить свое поведение.
Есть и другая проблема, редко упоминаемая, но которая лежит в основе различий между нападениями в Европе и ответом на атаку в Техасе. Январская резня во французском сатирическом журнале Charlie Hebdo разбудила многих на Западе потому, что жертвами были карикатуристы и редакторы "левого" журнала. Для них Charlie Hebdo выражает прочную светскую позицию, направленную против истеблишмента во Франции, с которой могла идентифицировать себя часть "левых" в мире.
Такая реакция на бойню в Charlie Hebdo отличается от той, которая была после угроз датской газете Jyllands-Posten, напачатавшей карикатуры на исламского пророка в 2005 году. Тогда, практически, не была никакой солидарности с газетой. В той или иной степени, Jyllands-Posten была признана как "консервативная" газета. В этом контексте не понятно - означает ли, что "консервативная" может быть чем угодно от "истэблишмента" до "расизма". И если это так, то, публикуя карикатуры на основателя ислама, газету легко могли двигать темные и низменные мотивы.
И нет, однако, никакой возможности избежать такой клеветы. Много людей оказались готовыми после нападения на Charlie Hebdo "заклеймить" убитых как крайне "правых" или расистов.
Организаторы American Freedom Defense Initiative (AFDI) Pamela Geller и Robert Spencer являются не левыми журналистами, а консервативными активистами; и выступление нидерландского политика Geert Wilders при открытии выставки только осложнило понимание для людей, которым нравится ставить ярлыки с позиции политической валентности, вместо того, чтобы просто рассматривать действия как сами по себе. И становится ясно: когда одни осуждают, а другие молчат, то карикатурист может быть достоин защиты, если он только связан с "левыми".
Конечно, такая позиция приводит к одной из ошибочных презумпций нашего времени : у людей левых взглядов - всегда благие намерения, даже когда они поступают плохо; у людей правых взглядов - всегда плохие намерения, даже когда они поступают хорошо. Отсюда, карикатуры Charlie Hebdo выглядят как конструктивная провокация, тогда как у AFDI они являются провокацией деструктивной.
Независимо от того, готовы ли люди согласиться с этим или нет, это - одна из основных проблем в реакции на события в Техасе
Такое различие, само собой разумеется, это - колоссальная ошибка. Когда люди предпочитают обсуждать мотив жертв, а не нападавших, они игнорируют единственный и самый важный вопрос: целями нападавших были художественная выставка и, следовательно, свобода слова . Остальное - самовлюбленность и непонимание.
И не имеет значения кто вы: правый или левый, американец, датчанин, голландец, бельгийец или француз. Это - детали. Они могут иметь большое значение и быть бесконечно интересны людям в этих странах. Но для ИГИЛ и их последователей это не имеет значения ни на йоту. Они пытаются добиться только одного: исламские законы о богохульстве должны действовать во всем мире.
И только это имеет значение. Если мы забудем или потеряем это из виду, то мы не только потеряем свободу слова, мы потеряем все. И точка.